Среди ученых давно ведутся споры о том, что происходит с человеком после приема психоделических наркотиков. Возможно, эти ощущения, по крайней мере частично, объясняются эффектом плацебо, основанным на вере в то, что употребление псилоцибина или кетамина в какой-то степени трансформирует восприятие.
Борис Д. Хейфиц, доцент анестезиологии в Стэнфордском университете, изучает этот вопрос в рамках лабораторных исследований, направленных на определение процессов, происходящих в сознании и мозге при употреблении психоделиков. Он изучает, в какой степени их иногда кардинально меняющий жизнь опыт обусловлен химическими изменениями, реальностью переживаний, а в какой - ментальными и субъективными.
Оказывается, эти эффекты могут быть обусловлены более сложными факторами, чем просто биохимическая реакция на вещества, воздействующие, например, на серотониновые рецепторы мозга.
Доктор Хейфиц делится результатами своей многолетней работы, направленной на понимание природы психоделического опыта.
Борис Д. Хейфиц, доцент анестезиологии в Стэнфордском университете, изучает этот вопрос в рамках лабораторных исследований, направленных на определение процессов, происходящих в сознании и мозге при употреблении психоделиков. Он изучает, в какой степени их иногда кардинально меняющий жизнь опыт обусловлен химическими изменениями, реальностью переживаний, а в какой - ментальными и субъективными.
Оказывается, эти эффекты могут быть обусловлены более сложными факторами, чем просто биохимическая реакция на вещества, воздействующие, например, на серотониновые рецепторы мозга.
Доктор Хейфиц делится результатами своей многолетней работы, направленной на понимание природы психоделического опыта.
Движемся ли мы к лучшему пониманию механизмов действия психоделиков, особенно в контексте терапевтического применения? Становится ли возможным использовать эти преобразующие переживания для терапии психических расстройств?
Несмотря на то, что он долгое время работал в этой области, он все еще сталкивался с неразрешимой проблемой изучения психоделиков. Хейфиц нашел очень полезную схему, разделив этот вопрос на три категории.
Первая категория включает в себя биохимические эффекты наркотика, которые касаются основной работы мозга - взаимодействия химических веществ с клеточными рецепторами. Это происходит независимо от того, осознает человек воздействие наркотика или нет.
Следующая категория - осознанные переживания, связанные с изменением восприятия, яркими, галлюцинаторными и необычными ощущениями. Эти переживания обычно связаны с приемом наркотика, но трудно определить, были ли изменения в настроении или мировоззрении результатом действия наркотика или самостоятельной стороной опыта.
Третья категория включает все аспекты общего опыта, которые не зависят от наркотика или трипа, известные как ненаркотические факторы. Это то, что психолог и сторонник психоделиков Тимоти Лири называл "настроением и окружением". Насколько сильно ваше настроение и окружение влияют на ваши результаты? В эту категорию входят ожидания улучшения, такие как состояние депрессии, предвкушаемые переживания, уровень стресса и окружающая обстановка. Она также затрагивает стадию интеграции, после которой интенсивные переживания концептуализируются и включаются в повседневную жизнь.
Несмотря на то, что он долгое время работал в этой области, он все еще сталкивался с неразрешимой проблемой изучения психоделиков. Хейфиц нашел очень полезную схему, разделив этот вопрос на три категории.
Первая категория включает в себя биохимические эффекты наркотика, которые касаются основной работы мозга - взаимодействия химических веществ с клеточными рецепторами. Это происходит независимо от того, осознает человек воздействие наркотика или нет.
Следующая категория - осознанные переживания, связанные с изменением восприятия, яркими, галлюцинаторными и необычными ощущениями. Эти переживания обычно связаны с приемом наркотика, но трудно определить, были ли изменения в настроении или мировоззрении результатом действия наркотика или самостоятельной стороной опыта.
Третья категория включает все аспекты общего опыта, которые не зависят от наркотика или трипа, известные как ненаркотические факторы. Это то, что психолог и сторонник психоделиков Тимоти Лири называл "настроением и окружением". Насколько сильно ваше настроение и окружение влияют на ваши результаты? В эту категорию входят ожидания улучшения, такие как состояние депрессии, предвкушаемые переживания, уровень стресса и окружающая обстановка. Она также затрагивает стадию интеграции, после которой интенсивные переживания концептуализируются и включаются в повседневную жизнь.
Полезно рассмотреть каждую из этих категорий отдельно, поскольку каждая из них демонстрирует определенную степень независимости. Задача состоит в том, чтобы максимально конкретизировать каждую из этих категорий, чтобы глубже понять каждый аспект.
Как начиналось исследование?
В нашем исследовании мы провели эксперимент, в ходе которого участникам с депрессией вводили кетамин под общим наркозом. Цель состояла в том, чтобы изолировать биохимический эффект препарата, исключая сознательный опыт, и выяснить, улучшает ли он состояние пациентов с депрессией.
Мы стремились ответить на важный вопрос: что именно способствует улучшению состояния человека - само вещество или его переживание?
Один из возможных подходов - модификация препарата для устранения субъективных ощущений. Однако это долгий процесс. Как анестезиолог, я решил использовать общую анестезию, чтобы подавить сознательное восприятие психических эффектов, связанных с кетамином, которые многие считают ключевыми в его антидепрессивном действии.
Как начиналось исследование?
В нашем исследовании мы провели эксперимент, в ходе которого участникам с депрессией вводили кетамин под общим наркозом. Цель состояла в том, чтобы изолировать биохимический эффект препарата, исключая сознательный опыт, и выяснить, улучшает ли он состояние пациентов с депрессией.
Мы стремились ответить на важный вопрос: что именно способствует улучшению состояния человека - само вещество или его переживание?
Один из возможных подходов - модификация препарата для устранения субъективных ощущений. Однако это долгий процесс. Как анестезиолог, я решил использовать общую анестезию, чтобы подавить сознательное восприятие психических эффектов, связанных с кетамином, которые многие считают ключевыми в его антидепрессивном действии.
Мы тесно сотрудничали с психиатрами Лаурой Хек и Аланом Шатцбергом из Стэнфордской медицинской школы и разработали наше исследование так, чтобы оно соответствовало стандартам предыдущих исследований кетамина за последние 15 лет.
Мы выбрали аналогичную выборку участников - людей с умеренной и тяжелой депрессией, которым не помогли другие методы лечения. Мы использовали те же опросники и ту же дозу кетамина.
Главное отличие заключалось в том, что участники перенесли операцию на тазобедренном, коленном суставе или грыже, и мы вводили им стандартную дозу антидепрессанта кетамина во время анестезии. Поскольку пациенты находились под наркозом и не могли знать, приняли ли они препарат, наше исследование стало первым слепым испытанием кетамина.
Удивительно, но в группе плацебо, не получавшей кетамин, также наблюдались улучшения, которые не отличались от тех, кто принимал препарат. Почти у 60 % пациентов симптомы заболевания уменьшились вдвое, а у 30 % наступила полная ремиссия большого депрессивного расстройства. Эти пациенты страдали годами, и результат стал для них большой неожиданностью. В некотором смысле исследование можно считать неудачным, потому что нам не удалось обнаружить различия между группами.
Мы выбрали аналогичную выборку участников - людей с умеренной и тяжелой депрессией, которым не помогли другие методы лечения. Мы использовали те же опросники и ту же дозу кетамина.
Главное отличие заключалось в том, что участники перенесли операцию на тазобедренном, коленном суставе или грыже, и мы вводили им стандартную дозу антидепрессанта кетамина во время анестезии. Поскольку пациенты находились под наркозом и не могли знать, приняли ли они препарат, наше исследование стало первым слепым испытанием кетамина.
Удивительно, но в группе плацебо, не получавшей кетамин, также наблюдались улучшения, которые не отличались от тех, кто принимал препарат. Почти у 60 % пациентов симптомы заболевания уменьшились вдвое, а у 30 % наступила полная ремиссия большого депрессивного расстройства. Эти пациенты страдали годами, и результат стал для них большой неожиданностью. В некотором смысле исследование можно считать неудачным, потому что нам не удалось обнаружить различия между группами.
Из этого я делаю вывод, что наши результаты не дают четкого понимания механизмов действия кетамина. Вместо этого они подчеркивают важность немедикаментозных факторов в лечении, что относится к тому, что часто называют эффектом плацебо. Этот термин охватывает множество явлений, от использования сахарных таблеток до хирургических манипуляций.
В нашем случае он может быть связан с предоперационной подготовкой и взаимодействием с пациентами, которые не привыкли, чтобы кто-то интересовался их психическим состоянием.
Что вы обсуждали с участниками исследования?
Мы долго беседовали с ними, слушали их истории и узнавали их получше. Я думаю, они почувствовали, что их действительно увидели и услышали, чего многие пациенты не испытывают перед операцией. Это напоминает мне этапы подготовки к психоделическим исследованиям. Участники обеих групп были мотивированы на участие.
В нашем исследовании им сообщили, что они участвуют в тестировании терапевтического эффекта препарата и что вероятность того, что они его получат, составляет 50 %. Затем наступил ответственный момент - сама операция, которая является стрессовым и судьбоносным событием.
Пациенты закрывали глаза во время операции и открывали их, чувствуя, что время не прошло. Они чувствовали, что с ними произошло нечто значительное, хотя у них были бинты и шрамы, подтверждающие факт пережитого.
Из этого следует, что немедикаментозные факторы, такие как ожидание результата, вероятно, играют важную роль в большинстве психоделических исследований и могут оказывать заметное терапевтическое воздействие. Становилось очевидным, что участники испытывают глубокие эмоции. Большинство людей не излечиваются самостоятельно от затяжной депрессии; они чувствуют себя хуже после операции, и это подтверждается данными.
Важно отметить, что положительный эффект, достигнутый нами после нескольких часов общения и совместного переживания, подчеркивает важность немедикаментозных факторов, таких как ожидания и надежды. Игнорировать эти аспекты при разработке терапии было бы неправильно. На самом деле многие клиницисты ежедневно используют подобные техники при общении с пациентами, активно задействуя эффект плацебо.
Из этого следует, что немедикаментозные факторы, такие как ожидание результата, вероятно, играют важную роль в большинстве психоделических исследований и могут оказывать заметное терапевтическое воздействие. Становилось очевидным, что участники испытывают глубокие эмоции. Большинство людей не излечиваются самостоятельно от затяжной депрессии; они чувствуют себя хуже после операции, и это подтверждается данными.
Важно отметить, что положительный эффект, достигнутый нами после нескольких часов общения и совместного переживания, подчеркивает важность немедикаментозных факторов, таких как ожидания и надежды. Игнорировать эти аспекты при разработке терапии было бы неправильно. На самом деле многие клиницисты ежедневно используют подобные техники при общении с пациентами, активно задействуя эффект плацебо.
Значит ли это, что действие психоделиков может быть в значительной степени или полностью основано на эффекте плацебо?
Вопрос в том, что мы понимаем под плацебо? Обычно это слово имеет негативный оттенок, не так ли? Если у человека есть реакция на плацебо, это может означать, что все было хорошо. Но наше исследование не об этом.
Подумайте о событиях повседневной жизни. Сердечный приступ или близкий к смерти опыт могут подтолкнуть человека к изменению образа жизни - к физическим упражнениям и правильному питанию. Все это можно охарактеризовать как "эффект плацебо".
Другой способ - это трансформационный опыт, который затем приводит к изменениям в жизни. Вопрос в том, как добиться этого на практике. Вы не можете просто вызвать у человека сердечный приступ или отправить его в экстремальный отпуск, но вы можете предложить психоделический опыт. Это мощный, уникальный опыт, который может стать знаковым и способствовать позитивным переменам.
Как использование психоделиков в клинических испытаниях соотносится с тремя ранее упомянутыми категориями?
Давайте вернемся к концепции, согласно которой психоделическая трансформация зависит от биохимических эффектов, сновидений во время трипа или немедикаментозных факторов. Наше исследование кетамина под наркозом подчеркивает роль немедикаментозных аспектов, таких как ожидания, но не затрагивает вопрос : "Это наркотик или трип?".
Чтобы прояснить этот вопрос, некоторые ученые исследуют "непсиходелики" - производные психоделиков без галлюциногенных свойств, чтобы выяснить, могут ли пациенты с депрессией получить облегчение после приема таких препаратов. Это и есть "лекарство от наркотического триппинга".
Но что, если бы мы могли "излечить наркотик от трипа", создав опыт, который можно воспроизвести и который отвечает многим характеристикам классического психоделического трипа, но не требует использования психоделиков? В этом случае мы предоставляем людям глубокий и стандартизированный опыт, который можно изучать и от которого можно ожидать мощных, ярких и откровенных переживаний с продолжительным эффектом. Получили бы мы те же результаты без психоделиков?
Это не будет окончательным доказательством, но предоставит убедительные доказательства того, что в активации определенных рецепторов, отвечающих за действие психоделиков, нет ничего особенного. Это подчеркнет важность человеческого опыта в психологической трансформации.
Итак, возможно ли достичь желаемых результатов без психоделиков, используя непсихоактивные вещества?
Но что, если бы мы могли "излечить наркотик от трипа", создав опыт, который можно воспроизвести и который отвечает многим характеристикам классического психоделического трипа, но не требует использования психоделиков? В этом случае мы предоставляем людям глубокий и стандартизированный опыт, который можно изучать и от которого можно ожидать мощных, ярких и откровенных переживаний с продолжительным эффектом. Получили бы мы те же результаты без психоделиков?
Это не будет окончательным доказательством, но предоставит убедительные доказательства того, что в активации определенных рецепторов, отвечающих за действие психоделиков, нет ничего особенного. Это подчеркнет важность человеческого опыта в психологической трансформации.
Итак, возможно ли достичь желаемых результатов без психоделиков, используя непсихоактивные вещества?
Возможно, это реально - но сейчас мы этого не знаем. Этот вопрос требует экспериментов. Я работал с Харрисоном Шунг-Вен Чоу, анестезиологом из Стэнфорда, над протоколом, который мы назвали "сновидение во время анестезии". Это состояние сознания наступает перед выходом из наркоза. Пациенты, просыпаясь после операции, выходят из более глубокого сна и проходят через различные состояния сознания, некоторые из которых интерпретируются как сны. Примерно у 20 % пациентов есть воспоминания о снах.
Мы удлиняем этот процесс и используем ЭЭГ, чтобы сфокусироваться на биомаркерах этого состояния. Мы можем удерживать пациента в этом предпробужденном состоянии до 15 минут. Когда участники пробуждаются, они рассказывают яркие, значимые истории. Их сны очень реалистичны.
Пациенты с физическими травмами отмечают, что вновь обретают свое тело, осознавая его как единое целое. Одна участница, которой при рождении был присвоен мужской пол и которая перенесла операцию по подтверждению пола, рассказала о том, как заново представляла свою жизнь после подтверждения пола, воображая себя во время интенсивных военных упражнений с телом, соответствующим ее полу.
Эти переживания яркие, эмоциональные, а иногда и галлюцинаторные. Мы уже опубликовали несколько случаев, когда наблюдали терапевтические эффекты, сравнимые с теми, что встречаются в психоделической медицине: интенсивные переживания с последующим улучшением симптомов психического расстройства.
Наблюдаемую физиологию в результате ЭЭГ в этих состояниях сна можно сравнить с ЭЭГ во время действия психоделиков. Мы видим некоторое сходство в феноменологии описанных процессов и схожие терапевтические эффекты.
Что планируется дальше?
Помимо возможности создания убедительного терапевтического средства на основе широко используемого анестетика пропофола, мы активно занимаемся разработкой экспериментальных инструментов, основанных на наших знаниях о механизмах действия плацебо в мозге.
Наша цель - разделить три ключевых элемента: лекарственный эффект, эмпирический эффект и немедикаментозные факторы. По крайней мере два из этих значимых эффектов, не зависящих от употребления психоделиков, способны вызвать глубокий терапевтический эффект, достаточный для объяснения результатов, наблюдаемых в психоделических исследованиях.
Это подчеркивает, что, возможно, акцент делается не там, где следует, когда мы сосредотачиваемся на переосмыслении наркотика, чтобы устранить галлюциногенные эффекты. Мы должны сосредоточиться на изменении самого опыта.
Однако мы продолжаем работать над третьим аспектом - эффектом наркотика. Мы сотрудничаем с Дэвидом Э. Олсоном, химиком из Калифорнийского университета в Дэвисе, который стал пионером в использовании негаллюциногенных психоделиков. Мы помогаем исследовать глубокие нейропластические изменения, вызванные разработанным им препаратом, который, по крайней мере у мышей, не активирует мозговые процессы так, как это делают классические психоделики.
Мы стремимся показать, что, применяя эти методы, мы можем добиться прогресса в экспериментальном определении, выделении и идентификации компонентов этого сложного терапевтического подхода, который мы называем психоделической терапией.
Мы стремимся показать, что, применяя эти методы, мы можем добиться прогресса в экспериментальном определении, выделении и идентификации компонентов этого сложного терапевтического подхода, который мы называем психоделической терапией.